Таджикистан предвыборный
А.Князев: Между Сциллой и Халифом
05.09.06 |
Между Сциллой и халифом
В Таджикистане стартовала избирательная кампания
В конце прошлой недели правоохранительные органы в Таджикистане задержали физика, который готовил для террористов взрывные механизмы. Схватили "интеллектуала" при попытке продать часовой механизм с тротиловой начинкой безработному жителю Бободжонгафуровского района. Физик и безработный могут оказаться ярким фрагментом, а может быть, и прелюдией, на фоне которых в республике разворачивается подготовка к выборам президента страны.
1 сентября народные представители определили дату предстоящего голосования в республике – начало октября 2006 года. Как отметил по этому поводу председатель Маджлиси милли Махмадсаид Убайдуллоев, "для каждого таджикистанца день предстоящих выборов должен стать великим национальным праздником". Торжества обещают состояться через месяц, 6 ноября. Как ожидается, в этот день республика получит нового главу государства, коим обещает стать действующий президент Эмомали Рахмонов. Для подобных прогнозов есть ряд веских оснований, но самое главное из них – это сложившееся положение в стане оппозиции. Показательно, что уже 2 сентября, члены Партии исламского возрождения Таджикистана (ПИВТ) собрались на свой съезд, чтобы избрать нового лидера организации, которым оказался Мухиддин Кабири.
Напомним, что 9 августа осиротел единственный легализованный оплот исламской оппозиции в Таджикистане и Центральной Азии. После тяжелой болезни скончался лидер партии ПИВТ Саид Абдулло Нури, неординарная личность в политической обители республики. Еще в середине 70-х годов, когда "авангард рабочего класса" приступил к грандиозной стройке БАМа, он подпольно создал религиозную ячейку, которая позже заложила фундамент благополучия ПИВТ. Последовавшие бурные события 90-х годов радикально изменили не только жизнь обширного постсоветского пространства, но и самого Нури. Гражданская война в Таджикистане сделала его лидером Объединенной таджикской оппозиции. В 1997 году Нури и Рахмонов подписали общее соглашение о мире и национальном согласии, по которому места в правительственных кабинетах разделили между собой бывшие непримиримые противники. Сам Нури до 1999 года занимал пост председателя комиссии по национальному примирению. С его авторитетом считались не только в Таджикистане, но и сопредельном Афганистане, где к тому времени свою силу набирало движение "Талибан". А потому избрание Мухиддина Кабири лидером ПИВТ открывает новую главу в развитии этой организации и региона в целом.
Стоит отметить, что еще до того момента, как Советский Союз известил мир о своей безвременной кончине, в горном Таджикистане сложились четыре региональные группировки, претендовавшие на свои места в кулуарах власти – ходжентско-ленинабадская, гармская, кулябская и бадахшанская. Однако противоречивые события 1991–1992 годов привели к тому, что в республике сформировались два военно-политических союза: гармско-бадахшанский и ленинабадско-кулябский альянсы. Конфликт этих группировок и привел страну к гражданской войне, официально закончившейся подписанием 27 июня 1997 года в Москве общего соглашения об установлении мира и национального согласия. Расхожее представление о таджикском противостоянии как о войне между исламистами (Объединенная таджикская оппозиция) и сторонниками светского пути развития (правительство Народного фронта) является вторичным. Идеология, стратегия и тактика, а также набор внешних союзников (Россия и страны СНГ – для правительства, Иран, афганское правительство Северного альянса, частично арабские страны – для оппозиции) сформировались уже после того, как произошло размежевание по региональному критерию.
Послевоенные выборы в Таджикистане уже традиционно проходят в достаточно вялой политической атмосфере. Использование насильственных методов политической борьбы, в отличие, например, от соседней Киргизии, вызывает резкую негативную реакцию в обществе. Действует синдром "усталости" от внутритаджикского противостояния 90-х годов. С момента окончания гражданской войны все стороны политического процесса в Таджикистане тщательно избегают открытой конфронтации. Сохранение гражданского согласия было непростой задачей, и граждане хорошо понимают, что любые уличные протесты способны перерасти в новую гражданскую войну. В результате "майданные" технологии, сработавшие в Тбилиси, Киеве и Бишкеке, в Душанбе просто не получают массовой поддержки. Это было хорошо заметно на фоне прошлогодних парламентских выборов. Так, по итогам голосования в парламенте страны мандаты получили две оппозиционные партии: Коммунистическая партия завоевала три, а ПИВТ – два места. Остальные места заняли депутаты от президентской Народно-демократической партии (НДПТ) и депутаты, не входящие в политические партии. Но, несмотря на недовольство, на призыв Социал-демократической партии выйти на митинг протеста против допущенных нарушений не откликнулся ни один человек… А потому не стоит питать больших иллюзий относительно очередной "цветной революции" на постсоветском пространстве в связи с предстоящими выборами.
Более того, распределение мест в действующем законодательном собрании, произошедшее после прошлогодних выборов, отражает реальный расклад сил в обществе. Абсолютное большинство депутатских мандатов – у представителей правящей партии НДПТ. И это не только результат административного ресурса, но и процесса внутриполитической стабилизации республики. Кроме того, в самой НДПТ, возглавляемой действующим президентом, сохраняется обстановка "полного единства, сплоченности и понимания". Эта партия не просто опирается на ресурсы власти, но и является ее составной частью, что-то наподобие формального объединения госчиновников различного уровня.
К предстоящим ноябрьским президентским выборам в республике мобилизовались семь партий. Но реальная борьба обещает развернуться среди трех политических организаций: президентской НДПТ, ПИВТ и Компартии. Лишь эти партии имеют собственную социальную базу и широкую сеть в разных уголках республики, что позволяет им претендовать на общенациональный статус. Деятельность остальных организаций носит весьма "точечный" характер и способна стать только иллюстрацией к тезису о торжестве многопартийности. Риторика публичных заявлений лидеров местных демократов и социал-демократов сильно напоминает риторику оппозиционных сил на остальном постсоветском пространстве. Деятельность подобных организаций ограничивается столицей и, как правило, проходит в форме громких заявлений для прессы, участия в семинарах, международных политизированных мероприятиях. В регионах рядовые избиратели имеют о них лишь смутное представление. Стоит отметить, что подобные партийные организации пользуются и наибольшей благосклонностью посольства США и целого ряда международных организаций.
Популярность коммунистов Таджикистана имеет ту же инертную природу, что и в других постсоветских странах. Это выбор определенной части избирателей старшего поколения и земляков руководства организации. Из-за отсутствия притока молодых кадров Компартия быстро эволюционирует в партию пенсионеров, которым трудно воспринимать и адекватно реагировать на динамично меняющуюся ситуацию. В связи с чем говорить о реальном политическом весе в Таджикистане можно только в отношении ПИВТ.
Несмотря на то что в прошлом году в ходе парламентских выборов Партия исламского возрождения не смогла получить относительное большинство мест в Маджлиси милли, тем не менее не стоит списывать ее в архив. А потому утверждение о том, что поражение ПИВТ – это крах исламского пути развития республики, сильно преувеличено. Сегодня в этой республике можно наблюдать процесс организационного становления новых партий с акцентом на ислам, что косвенно указывает на широкий политический ресурс религии в жизни таджикского общества. Причем активному процессу брожения подвержены не только клерикальные организации республики, но и ее главный оплот – ПИВТ. Еще при Абдулло Нури внутри партии наблюдалась тенденция размежевания на "модернистов" во главе с заместителем председателя партии Мухиддином Кабири и "консерваторов", сплотившихся вокруг сына лидера организации Мухаммадджона (Абдулло Нури Мухаммад). Кроме того, на рубеже 2004–2006 годов в далеко не стройных рядах ПИВТ заявила о себе кулябская группировка, ряд представителей которой успели занять руководящие посты в организации.
Единомышленники Мухиддина Кабири – это сторонники "прозападной" ориентации, которые сосредоточились в столичном офисе партии. Их политическое кредо больше напоминает попытку иранского реформатора Хатами придать исламу лоск либерализма с сохранением глубоких восточных традиций. Европейски образованный и с широкими связями на Западе, Кабири в религиозных кругах Таджикистана не воспринимается в качестве духовного лидера организации. А потому неудивительно, что на прошлогодних парламентских выборах он не смог одолеть своих оппонентов, а в Маджлиси милли прошел исключительно по партийному списку. Респектабельность лидера ПИВТ способна отразиться и на позициях самой организации, поскольку консервативная сельская провинция составляет значительную часть электората партии. В свою очередь, внутрипартийные "консерваторы" во главе с Мухаммадджоном больше предпочитают ориентироваться на Иран, где сегодня на политической сцене превалируют "ястребы" во главе с президентом Ахмадинежадом и его ядерной программой. Консервативный лагерь ПИВТ опирается главным образом на жителей сельского населения, а потому является наиболее многочисленной группой партии, на долю которой приходится до 70 процентов сторонников. В основном это выходцы из Раштского, Гармского и других районов Таджикистана.
Еще в последние годы жизни Абдулло Нури внутрипартийная борьба за командные высоты в организации развернулась между выходцами из Гармского и Кулябского районов. За лидерами кулябцев – Саидиброхимом Мухаммадназаром и "главным финансистом" Саидумаром Хусайни – стоит Саттор Самадов. Последний больше известен правоохранительных органам как Махсуми Абдусаттор – крупный наркобарон. Считается, что политические амбиции кулябцев может поддержать администрация президента Эмомали Рахмонова, хотя бы в силу региональной общности большинства функционеров. Однако позиции этой группы в религиозной среде, и в первую очередь у суннитского духовенства, могут быть подорваны целым рядом обстоятельств. Проблема в том, что среди кулябцев, особенно подрастающего поколения, в последнее время растет количество шиитов, исторически чуждого для таджиков ветви ислама, но кровнородственного иранскому режиму. Лидером этой внутрипартийной группировки является кори Иброхим, зять Саидумара. Как утверждают очевидцы, ежегодно в доме кори Иброхима проводится не свойственный суннитам-ханафитам обряд ашура, в котором принимают участие практически все члены кулябской группировки ПИВТ.
Выбор в качестве нового партийного вождя Кабири, на фоне подводных течений с опасными рифами внутри Партии исламского возрождения, отчетливо указывает на то, что организация склонна к сохранению единства. Избрание далеко не бесспорного претендента свидетельствует о том, что ПИВТ продолжает оставаться единственной организацией, способной бросить вызов "партии власти" – НДПТ. На это указывает и крайне редкое для постсоветского пространства явление, которое можно заметить в Таджикистане, – численность партийцев не завышается, а, напротив, занижается. Так, по словам лидеров ПИВТ, в ее рядах в данный момент более 23 тысяч человек, но реально эту цифру следует довести до 40 тысяч.
Партия исламского возрождения – это далеко не рядовая партийная организация, поскольку сегодня она имплицитно выполняет нехарактерные для себя функции. Прежде всего, возникнув как продукт гражданской войны, она выступает тем инструментом, который гарантирует предотвращение подобного рода эскалации насилия в будущем. А потому не следует ее воспринимать как рудиментарное образование на политическом арене республики. Тем более что с момента подписания в 1997 году последних соглашений о мире и согласии в Таджикистане ПИВТ и ее покойный лидер Абдулло Нури всегда лояльно относились к властям республики. Кроме того, ПИВТ остается единственной исламской партией в Центрально-Азиатском регионе, которой удалось выстроить конструктивные отношения с существующим светским режимом. А потому эта партийная организация позволяет направить активную деятельность религиозных общин республики в конституционное русло. Данное обстоятельство более чем актуально, учитывая, что в мире активно проводится антитеррористическая кампания.
Нетрудно заметить, что в подобном контексте Партия исламского возрождения выступает краеугольным камнем в здании региональной безопасности, компенсируя собой радикализм в религиозных кругах. А потому сохранение этой политической организации представляется одной из центральных задач не только таджикских властей, но и политической элиты региона. Тем более что в последнее время в этой республике и прилегающем к ней Кыргызстане все чаще слышатся автоматные выстрелы и взрывы бомб.
Александр КНЯЗЕВ, Бишкек
Источник - Liter.kz
|
| 
|
