ref=http://ariana.su/?S=2.1010101301|uri=/?S=2.1010101301

Слухи & Скандалы

"АП": Криминальная революция
Кто был первым таджиком – вором в "законе"?
10.10.10

Кто был первым таджиком – вором в "законе"? Советские "черные" зоны, где хозяйничали уголовники, постепенно уходят в прошлое. Вместе с ними забывается воровская иерархия, жизнь по понятиям. Об изменениях в криминальном мире рассказывает корреспондент "АП".

Жизнь "по понятиям"

ПЕРЕДО мной сидит человек, большая часть жизни которого прошла в тюрьме. От каждой "ходки" на его теле остались памятные татуировки. Свободных мест практически нет. Начинал с малого – избил своего ровесника и забрал у него часы. Отец пострадавшего оказался человеком влиятельным, и юному Рауфу дали первый срок. Затем сидел по более серьезным статьям.

Про зоны в бывшем Союзе он вспоминает особо, с теплотой. Да и на свободе, по его словам, отсидевшего срок уважали и боялись. "Труднее всего было, когда я попал в зону в первый раз, - вспоминает Рауф. – Хотя от своих знакомых, уже отсидевших, знал о порядках и условиях тюрьмы, но все-таки было немного страшно. К тому же очень трудно оказаться вдруг отлученным от веселой и свободной жизни – друзей, выпивки, подруг. К концу срока успел уже привыкнуть к новым условиям, жизни "по понятиям", а когда вышел, знал, что если попаду еще раз – все будет нормально".

Братва, босяки, суки, косяки

ПО словам Рауфа, в те времена в зонах в основном был налажен своеобразный порядок со стороны "братвы", "босяков" – профессиональных преступников – и их руководителей – "паханов". Такие зоны назывались "черными". Здесь существовала четкая граница между арестантами, или по-другому – касты.

Первая, высшая каста – блатные; вторая, самая многочисленная – мужики; третья, более или менее большая (в зависимости от зоны) – козлы, суки; четвертая, низшая – опущенные, отверженные.

Элита преступного мира – воры в законе. Их избирали после долгого пути по лагерям и тюрьмам по рекомендации, на "сходняке" (собрании) всех воров региона. "Раньше в таджикских зонах местных воров в законе не было, – продолжает рассказ Рауф. – В основном руководили выходцы с Кавказа, России. Но тогда понятий местничества, национализма в воровском мире не было. Первым таджиком, которого в 50-е годы короновали на сходняке, был, как мне рассказывали, душанбинец Остона с района третьей базы. Среди воров в законе он имел большой вес. Позже его след затерялся где-то в лагерях Сибири. В 70-е годы был коронован Хасан из Ура-Тюбе. Последним коронованным таджиком, которого я хорошо знал, был душанбинец Азиммурод с Нагорной. Дерзкий был парень".

По словам другого нашего собеседника – Зоира, на счету которого немало "ходок", в конце 50-х, начале 60-х особым признанием пользовались таджикские авторитеты душанбинец Шохин "Красюк" из Хаёти нава, Шариф, Боборозик, Нозим, Азизкул и другие.

- В 1978 году в Таджикистан заехал Юлдаш Ташкентский, который внедрил "общак", - рассказывает Зоир. – Примерно с этого времени смотрящим столицы является известный авторитет "Батя", родной брат Шохина. Работа смотрящего по зонам очень ответственна, особенно в последние годы. Не все могут получить необходимое питание, лекарства и просто моральную поддержку, оказавшись за решеткой. "Батя" поддерживает ребят, помогает и тем, кто сидит за пределами страны. Большую помощь в поддержке таджикистанцев, находящихся в зонах стран бывшего Союза оказывает душанбинец Шах".

По словам Зоира, конец 80-х и начало 90-х были наиболее тяжелыми для братвы.

– Именно тогда во главе наших заключенных стояли Азиммурод с Захматабадской, Кувват и Файз "Дароз". Азиммурод действительно был дерзким парнем, но честным и прямым, за что и поплатился жизнью. Позже такая же участь постигла и Файза, - говорит Зоир.

Для блатных, по словам Рауфа, тюрьмы и лагеря были обязательной программой в их профессиональной карьере. Их мир – особенный, попасть туда постороннему очень трудно, практически невозможно. Стать блатным мог не каждый заключенный. Прежде всего, он должен был быть чист по вольной жизни. Раньше, например, дорога в блатные была закрыта для тех, кто отслужил в армии, кто хоть раз вышел в зоне на работу. Не могли стать блатными и те, кто на воле работал в сфере обслуживания, то есть был барменом, таксистом. Бывшие начальники – тоже. Сейчас эти требования кое-где отменены. Кроме "чистой анкеты", кандидат в блатные должен был придерживаться "правильных понятий".

В свою очередь в группе блатных существовала своя иерархия: воры в законе, свояки, авторитетные блатные, пацаны, приблатненные, бойцы.

Каждый из этой группы занимался своим делом: один присматривал за мужиками, другой – за "общаком" (так называется общая арестантская казна), третий – еще за чем-нибудь.

Правильный пахан следил за тем, чтобы зона "грелась", то есть получала нелегальными путями продукты, чай, табак, водку, одежду. Он решал споры, возникающие между другими заключенными, и вообще не должен был допускать никаких стычек между ними, следить за тем, чтобы никто не был несправедливо наказан, обижен, обделен.

Блатные – это реальная власть в черных зонах, власть, которая боролась с властью официальной, то есть с администрацией зоны.

Мужики – это следующая каста. Она состоит из случайных, в общем-то, на зоне людей. Одного посадили за драку, другой мелочь какую-то украл, третий сбил на машине кого-то, кому-то просто дело "пришили".

Мужики в зоне ни на что не претендуют, никому не прислуживают, с администрацией не сотрудничают. Короче, мужики – это арестанты, которые собираются после отбытия срока вернуться к нормальной жизни.

Дальше идут те, кого в зоне ненавидят – это осужденные – открытые сотрудники лагерной администрации, коменданты зоны, те, кто надели "косяки" – нарукавные повязки – и вступили во внутреннюю полицию лагеря. Их называют "козлами" и "суками". К этой группе относятся и завхозы, заведующие клубом и т.д. В козлы разными путями попадают: кто по доброй воле, кого-то заставят, кого-то запугают. Некоторые выдерживают – через голод, через туберкулез. Ну, а если не выдержишь, станешь козлом. С козлами в черных зонах можно здороваться, общаться с ними, прикасаться к ним, но в общак их не пускают.

Последняя каста – "опущенные". Это каста неприкасаемых, отверженных.

Обычно на строгом режиме, да и вообще в любой "правильной" зоне, опущенный – это просто отторгнутый человек. У него все отдельное, и прикасаться он ни к кому не смеет. У опущенных места отдельные, посуда отдельная, работа отдельная – плац мести, сортиры мыть. Брать у них ничего нельзя.

В основном, в опущенные попадают за грубейшие нарушения тюремного закона, например, за стукачество, за крысятничество (воровство у своих), за беспредел, неуплату карточного долга. Впрочем, опустить могут за что угодно.

Есть на зонах также "шестерки" – прислуга. В "шестерки" попадают слишком слабые или услужливые люди. И в тюрьмах, и в лагерях излишняя услужливость не в чести. Если тебя попросят что-нибудь сделать, скажем, носки чужие постирать, а ты согласишься, – быть тебе шестеркой. Особняком держатся на зонах "шныри" – дневальные в отрядах, уборщики в штабах, столовых, санчастях и т.д.

"Вот какая доля воровская"…

ЭТОТ знаменитый шлягер начала 80-х прошлого века стал своеобразным прощальным салютом воровскому миру СССР. "В те годы я сидел в Ачинске, это в Красноярском крае России, - рассказывает Рауф. – С приходом к власти Горбачева в Союзе начали нарушаться традиции, как в государстве, так и в зонах. Многие "авторитеты" начали переходить в бизнес, в госструктуры. Много было разборок между ворами, многих убили.

Были убиты такие известные воры в законе как Сергей Тимофеев ("Сильвестр"), Александр Солоник ("Саша Македонский"), Отари Квантришвили ("Отарик"), Вячеслав Иваньков ("Япончик"). Были несколько покушений на Сергея Михайлова ("Михась"), Семёна Могилевича ("Сэм"), Хож-Ахмед Нухаева ("Хожа"), Мовлади Атлангериева ("Лорд", "Итальянец", "Ленин"), Алимжана Тохтахунова ("Тайванчик") и Аслана Усояна ("Дед Хасан").

Особенно большой резонанс среди общественности вызвало покущение на криминального авторитета Иванькова 28 июля 2009 года в Москве. Его обстреляли на выходе из ресторана "Тайский слон". Неизвестные стреляли в Иванькова из двух снайперских винтовок СВД с оптическим прицелом. Иваньков был срочно госпитализирован. 9 октября 2009 года "Япончик" умер, так и не сумев оправиться от ранений, полученных в результате покушения. На церемонии погребения присутствовало около 500 человек, в основном "криминальные авторитеты" стран СНГ.

Распорядителем погребения выступил вор в законе Аслан Усоян по кличке Дед Хасан.

И уже позднее, 18 марта 2010 года во французском Марселе был расстрелян грузинский 39-летний "вор в законе" Владимир Джанашия (более известный по кличке Ладо). Именно на него пало подозрение в организации убийства "Япончика".

16 сентября нынешнего года в Москве на Тверской улице было совершено покушение уже на самого Аслана Усояна. Он получил три огнестрельных ранения в живот, но остался жив.

На одной из сходок криминальных лидеров Дед Хасан заявил, что покушение на него заказал вор в законе Ровшан Джаниев (Ровшан Ленкоранский).

Все эти разборки с беспределом, новыми лидерами еще с начала 90-х немного ослабили черные зоны. А этим воспользовались администрации зон. Постепенно они начали прибирать власть в свои руки. С теми, кто сопротивлялся, поступали жестко, иногда даже очень". Например, по словам Рауфа, их бросали в "прессовуху" – в камеры, где сидели уголовники, работающие на администрацию. Там с блатными творили все, что хотели. Их также отправляют в ШИЗО (штрафные изоляторы), БУРы (бараки усиленного режима) и т.д. Появились зоны, где блатные работают заодно с администрацией. Делается это так: вновь прибывшего авторитетного блатного опер заставляет сотрудничать и начинает ему во всем помогать.

"Прежних блатных убирают с зоны, а новому "смотрящему" оказывают помощь (естественно, негласно). Становится он главным, все ему позволено: водка, анаша, чай, курево. А за это он наводит на зоне тот порядок, который нужен администрации, – вспоминает Рауф.

"Красные" зоны – черные дни для "блатных"

МНОГОЕ успел повидать в зонах житель Душанбе Каххор. "Перед тем как отсидеть свой последний срок в Таджикистане, я провел несколько лет в российской тюрьме. Срок я "катал" в российском Балашове, – рассказывает он. – Нас, таджиков, там было 38 человек. Сидели по разным статьям. Эта зона, как и многие другие зоны России, особенно центральных районов, после развала Союза превратилась в "красную".

Красная зона – зона, где правит администрация с помощью самих же арестантов, не считаясь с тюремным законом, например, старается посадить опущенных в столовой за общие столы, требует, чтобы в столовую и из столовой заключенные ходили строем, запрещает перемещение по зоне, вход в чужие бараки и прочее.

"В таких зонах блатным приходится туго, – говорит Каххор. – Например, у нас воровские понятия и законы почти не соблюдались. Смотрящие в бараках были из числа тех, кого назначала администрация. Они могли вести себя весьма агрессивно по отношению к любому, кто пойдет против. Поощряется слежка друг за другом, доносительство, мелочные придирки к поведению и одежде заключенных. Малейшее нарушение порядка – и об этом начальство уже в курсе, и ты будешь наказан. Остается только терпеть".

С другой стороны, в "красных" зонах стало легче тем, кто не подготовлен к суровым испытаниям, тем, кто попал в тюрьму случайно, впервые, и просто слабовольным. Они готовы жить строго по распорядку, не позволять себе никаких вольностей – лишь бы не быть избитым. В принципе, особо ничего не изменилась в жизни мужиков. Они и раньше не особо выступали, и сейчас.

Последняя "ходка" Каххора – 8 лет заключения в таджикской тюрьме строгого режима. "Порядки здесь в основном такие же, как и в Балашове, – продолжает он. – Утром после завтрака – на развод. Одни отправляются на работу, другие занимаются уборкой территории, какими-то мелкими работами. Для тех, кто читает намаз, имеется мечеть. Кстати, сейчас и в зоне очень много людей, читающих намаз. Есть спортзал, библиотека. Наличных денег нет, зарплату за работу в цеху перечисляют на счет. С этого счета можно приобрести необходимые продукты из тюремного магазина. Да, у нас в тюремном магазине продавали даже насвай, но начальство часто запрещало его продажу, так как после его употребления курильщики "загрязняли" территорию. Питание в наших зонах неважное, в основном жидкая каша, немного хлеба, чай. Хотя, что уж говорить, некоторые и на свободе не могут этого себе позволить. Выручают родные, друзья, которые навещают заключенных, посылают "дачки" (передачи).

Сохранились лишь отношения между заключенными. Например, вор не общается с опущенным. У последних свое отдельное место в бараке. Хотя и приходится подчиняться администрации, но отношение к тем заключенным, которые открыто "сдают" своих, остается презрительным.

Еще одно изменение – сейчас вместо "чифиря" беседы проходят за кружками крепкого кофе. Хотя старые зеки все еще предпочитают традиционный крепкий "чифирек".

Запоздалое раскаяние

И РАУФ, и Каххор с сожалением и грустью вспоминают годы своей жизни, прошедшие за колючей проволокой. У каждого из них была семья, дети. После каждой "ходки" были обещания, что встанут на правильный путь. После нескольких таких обещаний вернулись в опустевший дом.

"Тогда нас тянула "тюремная романтика", риск, авторитет среди братвы, – говорит Рауф. – А что в результате? Ни семьи, ни здоровья, и никому ты не нужен. Впереди – одиночество".

Asia-Plus



Новости ЦентрАзии

ГЛАВНЫЕ ТЕМЫ:
 Президент & Семья
 Правительство & Кадры
 Слухи & Скандалы
 Партии & Оппозиция
 Бизнес & Проекты
 СМИ & НПО
 Общество & Культура
 Геополитика & Война
 Соседи & Союзники
...




Copyright 2016 © Ariana | Контакты
Рейтинг@Mail.ru