Политическое значение… этногенеза
Ш.Валиев: Узбекистан - исторический преемник тюрко-язычных этносов Средней Азии
16.03.06 |
В последнее время Интернет сайты постсоветского пространства изобилуют различными статьями, касающимися этнических и исторических корней народов Центральной Азии. Нетрудно заметить, что в них старательно муссируется тема исторических противоречий между народами региона и преследуется определенная, часто неприкрытая цель столкнуть два народа веками живших на этой земле. Большинство статей, так или иначе затрагивающих эту непростую тему, состоят из претензий таджиков на звание древнейшего народа региона и носят откровенно клеветнический и лженаучный характер по отношению к историческому этногенезу тюркских народов Центральной Азии.
Для тех, кто не знаком с понятием "этногенез" скажем, что в переводе с древнегреческого это слово означает "происхождение народа". В задачи этногенеза, являющегося одним из разделов этнологии, входит определение происхождения того или иного народа путем выявления его этнических и исторических корней. Для достижения этой цели исследователю, на наш взгляд, следует руководствоваться не популярными социологическими теориями, а прежде всего принципом историзма, причем определяющее значение должны иметь данные исторических первоисточников, что мы и собираемся сделать в рамках этой статьи.
Итак, приведем обстоятельный анализ данных по истории формирования современной узбекской идентичности. Многие известные научные исследователи не раз утверждали, что современный узбекский народ является продолжателем культурных традиций местного тюрко-язычного населения Средней Азии, к которому начиная с 1924 г. стал применяться этноним "узбек".
Продолжая эту мысль, мы хотели бы еще раз подчеркнуть, что мы считали и продолжаем считать глубоко ошибочным мнение о том, что этногенез узбекского народа связан, главным образом, с историей дашти-кипчакских узбеков и примкнувших к ним местных тюркских племен и родов.
Этническими и историческими предками современных узбеков являются древнейшие оседло-земледельческие и городские тюрки среднеазиатского междуречья, которые представляли собой часть автохтонного населения региона. В последующие исторические эпохи этот первоначальный тюрко-язычный субстрат включал в свой состав множество других этнических компонентов, как из числа тюрко-язычных, так и ирано-язычных племен и народов. Нам представляется, что образование в свое время Узбекской ССР следует рассматривать не как "интеграцию разных по идентичности этнических групп в единую категорию узбеков", а как очередной этап узбекско-тюркской государственности, ознаменовавшей собой падение политической власти раздробленных узбекских (!) государственных образований (Бухарского эмирата, Хивинского и Кокандского ханств) и образование нового централизованного псевдо-государственного образования в составе России. У этих "разных по идентичности этнических групп", между прочим, были единые литературный язык, культура, вероисповедание, обычаи и традиции. Русский исследователь Н.Ханыков (Описание Бухарского ханства. СПб., 1843.) отмечает, что жители Бухары гордились своей принадлежностью к "узбекскому народу". Этот же автор употребляет термин "Узбекистан" по отношению ко всей территории Бухарского эмирата и сопредельных территорий, подвластных узбекским правителям. К этому можно добавить, что узбекам, проживающим в Синцзяне, Афганистане, Таджикистане, Казахстане и других государствах Центральной Азии, а также же в странах более дальнего зарубежья, никто этот этноним не навязывал, но тем не менее, руководствуясь своим самосознанием, они считают себя именно узбеками, считая этот этноним синонимом слова "Туркистанлык", а иногда и "Бухаралык". Ни один другой из всех тюркских языков не стоит к языку Алишера Навои и Бабура так близко как узбекский, который, следовательно, является единственным правопреемником чагатайско-тюркского языка. В этой связи вновь заслуживает внимания позиция джадидов, которых в советское время обвиняли в проповедовании пантюркизма, называя их также и панисламистами. Джадиды, в противоположность национал-коммунистам и большевикам, на наш взгляд, являлись в то время единственной политической силой, выражавшей истинные интересы местного населения Средней Азии (как тюрко-язычного, так и персо-язычного) и выступали за образование единого Туркестана, под которым они подразумевали как ареал распространения чагатайско-тюркского языка, так и территорию народов этого региона. Таким образом, джадиды выступали за образование такого государства, национальные символы которого отвечали бы, во-первых, историческим реалиям, а во-вторых, интересам и самосознанию всех слоев Туркестанского общества. Язык, как известно, является одним из главных критериев при определении национальной идентичности того или иного народа. Современный узбекский язык наряду с близкородственным древним уйгурским является одним из языков, находящих наиболее близкие аналогии и соответствия в языке Махмуда Кашгари, Юсуфа Баласагуни и тюрко-язычных сочинений ХП - ХШ вв. основу этого языка, также как и уйгурского, составляет карлукский диалект тюркского языка, который является одним из наиболее древних письменных тюркских языков и использовался в качестве литературного языка не только оседлым тюркским населением Средней Азии, но и кочевниками. Имеющийся комплекс исторических данных позволяет утверждать, что формирование близкородственных народов узбеков и уйгуров, являющиеся носителями древнейших форм литературного тюркского языка и продолжателями оседло-земледельческих традиций древних тюрков, в основном уже было завершено в XI в., когда карлукско-тюркский язык приобрел статус государственного языка Караханидского каганата, а политические границы господства тюрков-карлуков, считавших себя потомками древнейших тюрков Средней Азии, были восстановлены в пределах исторического Туркестана, под которым понималась вся территория Средней Азии.
Дашти-кипчакские узбеки также восприняли этот язык после того, как приобщились к древней и богатой культуре тюрков Средней Азии. Политическое объединение собственно узбеков было образовано из более 90 родов, относившихся к самым различным тюркским племенам и народам, не говоря о других более ранних и позднейших примесях. Поэтому и антропологический тип их был совершенно различным, что способствовало быстрой ассимиляции большей их части с местным тюрко-язычным населением Средней Азии. (См.: Энциклопедический словарь / изд. Ф.А.Брокгауз и И.А.Ефрон. Том XXXIV. СПб., 1902. С. 608 - 609), в результате чего их объединение в рамках нового государственного образования было велением времени (тем более, что такие централизованные государственные образования существовали в Средней Азии в относительно не столь далеком прошлом - имеются ввиду государства Шайбанидов и Аштарханидов). Вопрос стоял лишь в том, какое из предлагаемых названий следует дать этому объединению: Туркестан или Узбекистан? В истории тюркских народов, зафиксированной в письменной традиции других народов, названия многих тюркских народов очень часто были связаны с политическими образованиями, в которых широко практиковался перенос этнонима господствующего племени или народа на все остальные племена и народы, подчинявшиеся их власти. Например, этноним тюрк или турк первоначально был самоназванием отдельного племени, а в VI. в. после образования Тюркского каганата он стал применяться ко всем племенам и народам, говорившим на близкородственных языках. Таким же образом, после образования государства Шайбанидов, в европейской традиции этноним узбек стал распространяться и на другие тюркские и нетюркские народы Средней Азии.
Большевики, с одной стороны, опасаясь распространения пантюркистских настроений и угрозы усиления идеи единого Туркестана, а с другой - стремясь внести раздор между представителями разных народов, проживавших до этого в составе узбекских государств, выбрали второе. В этой связи следует напомнить, что джадиды рассматривали этноним узбек в качестве синонима этнонима тюрк. Нам представляется, что такое понимание исторической терминологии не лишенным основания и подтверждается данными отдельных источников. Наглядным примером этому может служить географическая карта Средней Азии, составленная в 1735 г. голландским картографом А.Маасом, на которой вся территория Средней Азии, известная в письменных источниках более раннего времени как "Туркестан", обозначена под названием "Узбек". Таким образом, слово "Узбек" действительно выступает в качестве синонима и правопреемника названий "Турк" и "Туркестан", на что имеются и прямые указания источников. Так, Махмуд ибн Вали (XVII в.) пишет, что "Страна Туркестан, как в древности, так и в последующем, была юртом и местом обитания потомков Тура ибн Йафаса…, народ этой страны (т.е. Турана и Туркестана в значении Средней Азии) в каждую эпоху имел особое имя и прозвище. Так, со времени Тура ибн Йафаса до появления Могул-хана жителей этой страны называли тюрками. После становления у власти Могул-хана ко всем племенам, обитавшим в этой стране, прилагалось имя могул. После поднятия государева знамени Узбек-хана в первой половине 14 века и по сей день жители этой страны именуются узбеками. Однако, в отдаленных странах, как и раньше, всех жителей Турана называют тюрками (N.Lubin, W.Fierman, Uzbeks, Encyclopedia of World Cultures, volume VI, Russia and Eurasia/China, Boston, Massachusetts: G.K. Hail & Co., 1994, p. 395 - 399). В недавно изданной в США Энциклопедии мировой культуры, авторов которых вряд ли можно уличить в предвзятости мнений, узбеки характеризуются именно как потомки древних тюрков Средней Азии, а топоним "Узбекистан" рассматривается как правопреемник исторического названия всего среднеазиатского региона – "Туркестан". В свете этих данных, нам представляется, что при исследовании вопросов этногенеза и этнической истории узбекского народа следует, прежде всего, исходить из того факта, что первоначальной основой его этногенеза является местный автохтонный оседло-земледельческий тюрко-язычный субстрат Средней Азии, который впоследствии неоднократно включал в свой состав как соседние, так и пришлые персо-язычные и тюрко-язычные этнические компоненты. Во-вторых, настоящее самоназвание узбеков, на наш взгляд, следует рассматривать как синоним и правопреемник слова "тюрк", поскольку оба эти термина имеют собирательное значение и происхождение их связано с возникновением конкретных государственных образований - в одном случае Тюркского каганата, а в другом - государства Шайбанидов. Следовательно, и топоним "Узбекистан" независимо от его нынешних границ следует рассматривать как синоним и правопреемник древнего названия Средней Азии "Туркестан" (Следует особо подчеркнуть, что на общей карте Азии средневекового времени, выставленной в Национальном музее истории Ирана в Тегеране, территория между реками Джайхун (Амударья) и Сайхун (Сырдарья), т.е. территория современного Узбекистана, обозначена именно под названием "Туркестан". Это имеет для нас большое значение, поскольку в этой карте отражена официальная позиция Ирана по тем или иным вопросам истории). Здесь, однако, следует сделать оговорку, что термин "Туркестан" должен пониматься по крайней мере в двух смыслах - узком и широком. Если условные границы "Туркестана" в узком смысле (в понимании джадидов) соответствуют территории среднеазиатского междуречья, то "Туркестан" в широком смысле включает всю территорию Средней Азии (включая Южный Казахстан, Семиречье, Северный Афганистан и Северо-Восточный Хорасан), а в еще более широком смысле - все территории проживания тюрко-язычных народов (включая Восточный Туркестан, часть Западной Сибири, Поволжья, Урала, Алтая и др). Название "Узбекистан" должно рассматриваться именно как синоним и правопреемник древнего названия "Туркестан", зафиксированного в письменных источниках, прежде всего потому, что среднеазиатское междуречье, во-первых, является одним из районов первоначального обитания тюрко-язычных народов в глубокой древности, а во-вторых, колыбелью оседло-земледельческой и городской культуры древних тюрков.
Еще один момент, на который следует обратить внимание, это проблема единства культуры тюркских народов и стремления их к сближению. Мы считаем, что это явление должно рассматриваться не как проявление пантюркизма, негативная сущность которого была актуальна только в условиях политической ситуации, имевшей место в первой четверти XX в., а как вполне естественный процесс. Если обратиться к современной международной практике, то можно увидеть много примеров, отражающих стремление близкородственных народов к сближению и единству по национальному и региональному принципу, что в конечном итоге привело к образованию целого ряда международных организаций, таких как Лига арабских стран, Организация Африканского единства, Сообщество стран Латинской Америки, Сообщество стран Юго-Восточной Азии, Союз Европейских стран и т.д. Большой популярностью пользуется также идея о создании Союза славянских народов. Нам представляется, что нет ничего плохого и в стремлении современных тюрко-язычных народов к культурному сближению и политическому единству, если это не будет направлено против каких-то других народов. Узбекский народ, являясь историческим и этническим преемником древнейшего тюрко-язычного пласта Средней Азии и носителем одной из древнейших литературных форм тюркского языка, в этно-культурном отношении представляет собой, прежде всего, неотъемлемую часть тюркского мира, которой принадлежит важная роль в общей истории тюркских народов.
В заключение следует еще раз подчеркнуть, что такие вопросы как этногенез того или иного народа, имеющие не только научное, но и политическое значение, должны рассматриваться, прежде всего, специалистами, работы которых должны проходить более тщательную апробацию, как среди историков, так и в более широких научных кругах. В противном случае, можно легко оказаться марионетками в руках махровых националистов, пустивших глубокие корни в некоторых странах СНГ.
Шухрат ВАЛИЕВ, shuxratvq@rambler.ru
Источник - ЦентрАзия, 16.03.2006
|
| 
|
