Таджикистан - шаг назад
М.Б.Олкотт: "Правительство заинтересовано в имитации демократии"
13.09.06 |
Таджикистан: шаг назад
Таджикистан – единственная страна Центральной Азии, президент которой в первой половине 1990-х годов не занимался укреплением собственной власти и не пытался сосредоточить контроль над экономикой в руках своего клана. В Таджикистане сформировалось уникальное для Центральной Азии постконфликтное общество, возглавляемое президентом, получившим власть благодаря тому, что его сторонники взяли верх в расколовшей страну гражданской войне. Хотя Таджикистан вышел из этой войны не утратив территориальной целостности, его политическая и экономическая структура претерпела существенные изменения: власть на местных уровнях была перераспределена, а всю власть на национальном уровне, естественно, получили победители(1). Можно сказать, что она перешла от уроженцев Худжандской (ныне Согдийской) области к уроженцам Кулябской и от старшего поколения, к младшему – к людям, чьи руки запачканы землей или кровью (часто в буквальном смысле, а иногда, опосредованно, с учетом поддержки и финансирования ими боевых действий) (2).
Некоторое разделение власти было предусмотрено Общим соглашением об установлении мира и национального согласия в Таджикистане, подписанным в июне 1997 года (3). Это соглашение предусматривало роспуск вооруженных формирований проигравшей стороны – Объединенной таджикской оппозиции – и определяло условия их реинтеграции в государственные структуры(4). Наилучшие возможности у США и других западных стран повлиять на ход событий в Таджикистане появились в период вскоре после подписания соглашения о примирении. Таджикистан, который прежде мог рассчитывать лишь на незначительную западную помощь, отчаянно нуждался в средствах для восстановления разрушенной войной экономики и атрофированных остатков бюрократической инфраструктуры, оставшейся от советской эпохи. Но западные организации, предоставлявшие помощь, не связывали экономические реформы с политическими, что позволило правительству президента Эмомали Рахмонова консолидировать власть таким образом, чтобы ограничить шансы тех, кто попытается бросить ей вызов.
Хотя Рахмонов и большинство его соратников могли не понимать принципов рыночной экономики и, наверное, плохо представляли себе, каким образом Таджикистан может максимизировать свой вклад в мировую экономику, они тем не менее сознавали, что без определенных экономических реформ ценность их победы окажется не слишком велика, а экономические реформы обеспечат большую прозрачность. Они также понимали, что у России сейчас недостаточно ресурсов для необходимых Таджикистану инвестиций и что хотя Москва и дальше будет мертвой хваткой держаться за Таджикистан в плане безопасности, она в то же время не станет препятствовать расширению участия Запада в различных секторах экономики и в политической жизни страны.
Однако у США и западноевропейских государств не было реальной заинтересованности в усилении рычагов своего влияния в Таджикистане. Они были рады, что гражданская война подходит к концу, но ее прекращение никогда не относилось к числу международных приоритетов, отчасти потому, что она протекала на фоне гораздо более масштабного, частично задевавшего Таджикистан и казавшегося неразрешимым конфликта в соседнем Афганистане. Более того, постоянные проблемы обеспечения безопасности в самом Таджикистане побудили ряд государств сократить или даже отозвать оттуда свои миссии(5). Ни США, ни западноевропейские страны не проявляли готовности вкладывать деньги в быструю и капитальную перестройку системы безопасности Таджикистана.
Фондов выделялось мало, и были большие сомнения в способности Таджикистана освоить даже эти деньги. Единственным исключением была сфера борьбы с наркоторговлей, куда международное сообщество вкладывало средства, однако до 2001 года включительно годовой объем финансирования этих программ составлял в среднем менее 1 млн. долларов. Ситуация была настолько удручающей, что таджикское Агентство по контролю за наркотиками, созданное в 1998 году, несколько раз оказывалось на грани закрытия, хотя его работа оценивалась как в высшей степени профессиональная(6). Торговля наркотиками на территории Таджикистана ограничивала перспективы политических и экономических реформ, но для решения этой проблемы требовалось сократить производство опиума в Афганистане, так как "рента" с наркоторговли являлась важным источником дохода для некоторых ключевых политических фигур Таджикистана.
После 11 сентября у Соединенных Штатов снова возникла возможность повлиять на ход событий в Таджикистане, выделив дополнительные средства на реформирование системы безопасности страны, чтобы открыть путь к политическим преобразованиям. Объем американской помощи некоторым секторам системы безопасности Таджикистана увеличился, а в феврале 2002 года Таджикистан присоединился к программе НАТО "Партнерство во имя мира", что добавило ему еще один источник финансирования(7). Однако эти дополнительные ассигнования были относительно небольшими или единовременными. Например, в 2002 году Таджикистан получил на реформирование структур государственной безопасности и охраны правопорядка 21,5 млн. долларов, а в 2003 г. – всего 1,2 млн. долларов(8). В том же году США объявили о предоставлении Таджикистану 2,4 млн. долл. на борьбу с незаконным оборотом наркотиков, несмотря на то что, по мнению многих экспертов, производство опиума в Афганистане в 2003 г. возросло примерно на 6%(9). Работавшие в Таджикистане американские дипломаты настойчиво добивались увеличения финансирования, утверждая, что правящий режим не только в состоянии успешно освоить дополнительные средства, но и заслужил их, покончив с гражданской войной и приступив к некоторым, пусть скромным структурным экономическим реформам. Однако ни их аргументы, ни ссылки на стратегически важное положение Таджикистана (имеющего протяженную и слабо охраняемую границу с Афганистаном) не возымели большого действия.
Военная кампания США в Афганистане не привела к существенной переоценке роли Таджикистана в глазах американских политиков. Опасаясь подорвать позиции правительства президента Х.Карзая, официальные лица США не хотели идти на конфронтацию с военными руководителями Северного альянса в Афганистане. Многие из этих людей были афганскими таджиками и сотрудничали с сородичами в Таджикистане по линии транспортировки и сбыта контрабандных товаров. А в плане стратегического партнерства таджикское правительство могло предложить гораздо меньше, чем узбекское или киргизское. Мало что мог предложить Таджикистан и с точки зрения культурной или политической близости, способной пробудить интерес у вашингтонских политиков, чтобы они могли утверждать, что эту страну стоит поддерживать, поскольку в ней зарождается либо развивается демократия.
Кроме того, осознание возросшей стратегической значимости Таджикистана, по-видимому, сделало Рахмонова менее склонным к реформам, и вместо того чтобы двигаться навстречу демократическим принципам, он начал все решительнее от них отходить. Отчасти это объясняется тем, что со временем он научился лучше манипулировать президентскими полномочиями; на это у него ушло около пяти лет – примерно столько же, сколько потребовалось президентам других стран Центральной Азии для консолидации своей власти. Ограничения, наложенные договором о национальном согласии 1997 года, оказалось довольно легко обойти, и сейчас Рахмонов уверен, что надежно держит рычаги власти в своих руках. Охотно признавая на словах необходимость сохранения демократических форм правления, на деле он усиливает институт президентской власти, при этом ясно давая понять, что в ближайшем будущем не намерен покидать свой пост.
Рахмонов был настолько уверен в себе, что настоял на проведении в 2003 г. референдума по Конституции, который, как и для Назарбаева в Казахстане, продлил срок президентских полномочий до семи лет и предоставил тому, кто будет избран в 2006 г., право переизбираться еще на два срока. Таким образом, согласно действующему законодательству, Рахмонов обязан будет уйти в отставку лишь в 2020 г. в возрасте 68 лет. Сама форма проведения референдума показала, насколько мало его заботит международное общественное мнение: граждане должны были проголосовать "за" или "против" сразу в отношении целого списка из 56 поправок, а многие русские жаловались, что им выдавали избирательные бюллетени на таджикском языке без перевода(10).
Международных наблюдателей почти не было, поэтому вполне вероятно, что 93,13% голосов "за" явились результатом старой советской практики, когда один человек мог проголосовать за всех членов семьи – достаточно было принести их паспорта(11). А возможно, Рахмонов правильно рассудил, что подавляющее большинство жителей Таджикистана его поддержит. Одно можно сказать наверняка: он точно рассчитал, что США не станут чинить ему реальных препятствий. И действительно, все неприятности, связанные с референдумом, свелись к упреку, что от Таджикистана все же ожидали свободных и честных выборов парламента и президента(12).
Правительство Рахмонова больше заинтересовано в имитации демократии, чем в ее реальном существовании. Как и в Киргизии, в Таджикистане достаточно развит сектор неправительственных организаций, поддерживаемый международным сообществом и являющийся вторым или третьим по величине работодателем. Рахмонов и его команда понимают, что резкое ограничение деятельности этого сектора лишь усугубит экономические проблемы. Более того, любые радикальные изменения в нормативно-правовой базе, регулирующей деятельность НПО, наверняка вызовут громкие международные протесты и поставят под угрозу внушительный объем иностранной помощи Таджикистану. Однако Таджикистан не продвинулся в создании политических институтов и проведении экономических реформ настолько, чтобы добиться списания внешнего долга в той мере, в какой это удалось Киргизии(13).
Таджикское правительство непрерывно усиливает давление на независимые СМИ, и их число идет на убыль. Тем, кто критикует правительство, урезают тиражи, затрудняют распространение их изданий и даже отбирают у них лицензии(14).
Возможности участия в политической жизни сокращаются. Лидеры Демократической и Социал-демократической партий, выступившие в оппозиции на июньских выборах 2003 года, подверглись еще большей изоляции. Члены некогда влиятельных политических кланов Худжанда так долго были отстранены от ведущих ролей в национальной политике, что теперь стремятся лишь сохранить какое-то влияние в своем регионе.
Хотя отношения между Рахмоновым и Партией исламского возрождения Таджикистана (ПИВТ) обостряются(15), он больше не опасается мобилизационного потенциала ПИВТ, чье руководство сегодня расколото на тех, кто готов служить режиму, тех, кто заинтересован в использовании таджикских законов о политических партиях, чтобы выступать в качестве лояльной оппозиции(16), и тех, кто считает, что сотрудничество с режимом ставит под угрозу политическую программу партии, пропитанную религиозным духом(17).
Правительство воспользовалось существованием последней из названных групп, а также с виду незначительным, но явно растущим влиянием движения "Хзб-ут-Тахрир" на таджикской территории, чтобы оправдать усиление государственного контроля над официальными исламскими структурами. В рамках компромисса, достигнутого по окончании гражданской войны, исламские структуры в Таджикистане получили большую свободу самоуправления, чем где бы то ни было в регионе. Однако в 2003 г. правительство Рахмонова начало усиливать контроль за религиозной деятельностью, назначая новых имамов и в целом стремясь регламентировать содержание проповедей в мечетях(18).
На дальнюю Горно-Бадахшанскую автономную область это предписание национального правительства распространяется скорее номинально, чем реально. Столица этого высокогорного района с двумя вершинами, поднимающимися более чем на 7 тыс. метров, связана с Душанбе дорогой, которая большую часть года непроходима. Сразу после гражданской войны правительство, возглавляемое кулябским кланом, попыталось сломить независимый дух местного памирского народа (здешние жители говорят на одном из таджикских диалектов, а в религиозном отношении относятся к исмаилитам – шиитской секте, проповедующей человеческое достоинство и сострадание; в стране с суннитским большинством они составляют меньшинство), и в то время памирцы, выезжавшие за пределы своего района, просто рисковали жизнью.
Со временем был восстановлен относительный мир, в значительной мере благодаря содействию Ага Хана, лидера международного сообщества исмаилитов, которого почитают как потомка пророка Мухаммеда(19). Ага Хан, в частности, является одной из главных фигур, занимающихся благотворительностью в Горно-Бадахшанской автономной области, однако его программы в области образования, сельского хозяйства и технической помощи открыты для всех регионов страны. Горный Бадахшан, самая дальняя территория Таджикистана, граничащая с Афганистаном, является также воротами для ввоза в Таджикистан наркотиков и других нелегальных товаров. Такую же роль играет и 200-километровый отрезок границы, проходящей через Хатлонскую область (объединившую Кулябскую и Курган-Тюбинскую области).
Ходят упорные слухи о тесных связях властей с наркодельцами, причем в коррупции обвиняют государственных служащих всех рангов – от рядовых сотрудников МВД до мэра Душанбе, но никакими документами эти обвинения не подтверждены. Очевидно, это одна из тем, по которым собрать надежную информацию вообще практически невозможно; к тому же немногочисленные письменные свидетельства крайне противоречивы. Одни свидетели сообщают о почти не связанных между собой или одиночных торговцах, дающих взятки чиновникам разных уровней для провоза товаров через страну, другие – о хорошо организованной криминальной структуре, тесно связанной с местными российскими военнослужащими и высшими должностными лицами в таджикском правительстве(20). Правительство пока не проявляет подлинной заинтересованности в избавлении от чиновников, связанных с наркоторговлей(21), в 2004 г. оно даже ненадолго поставило во главе ведомства по борьбе с наркотиками человека, по слухам, причастного к организованной преступности, сняв его лишь после публичного скандала(22). И хотя по поводу курса правительства существуют разные теории, большинство информированных наблюдателей сходится в том, что причатсность к наркоторговле таджикских чиновников и сотрудников служб безопасности от низовых звеньев до высших эшелонов сильно осложняет задачу проведения системных политических реформ.
На политическую жизнь в Таджикистане, конечно, повлияют события в Киргизии, однако трудно сказать заранее, будет ли это способствовать демократизации или, напротив, активизирует процессы политического и социального разложения.
Парламентские выборы в Таджикистане состоялись 27 февраля 2005 года – одновременно с первым туром выборов в Киргизии. Со стороны ОБСЕ они подверглись критике, поскольку далеко не соответствовали международным нормам. Правящая Народно-демократическая партия получила 85% голосов, тогда как Партия исламского возрождения и Коммунистическая партия вместе набрали только 10% и могут рассчитывать в общей сложности лишь на 6 мест в парламенте из 63.
Четыре оппозиционные партии – Демократическая, Коммунистическая, Исламская и Социал-демократическая – энергично протестовали против официальных итогов голосования и требовали проведения новых выборов. Однако в отличие от своих киргизских коллег они не сумели повернуть дело так, чтобы протесты вылились в массовые демонстрации против правительства Рахмонова.
Оппозиция полагает, что у нее больше шансов победить Рахмонова в 2006 г., чем аннулировать результаты недавних парламентских выборов. Однако с учетом затянувшейся политической апатии, проистекающей из страха перед новой мучительной гражданской войной, ей бы следовало умерить свой оптимизм. /…/
События в Таджикистане прогнозировать труднее. Гражданские общественные объединения там укоренились глубже, чем в Туркмении или Узбекистане, но население уже заплатило огромную цену в ходе гражданской войны, развернувшейся после политических бурь начала 1990-х годов, и, возможно, предпочтет держаться подальше от политики, несмотря на наличие как светских, так и религиозных организаций, стремящихся привлечь народ на свою строну.
1). Более подробную информацию об этом можно найти в докладах Международной антикризисной группы по Таджикистану: Tajikistan: A Road-map for Development/Intern. Crisis Group//ICG Asia Report. Osh-Brussels-2003-№51-apr.24, а также Tajikistan: An Uncertain Peace/ Intern. Crisis Group//ICG Asia Report. Osh-Brussels-2001-*30-dec.24, публикация на сайте www.crisisweb.org
2). Худжандская (в советское время Ленинабадская) область теперь переименована в Согдийскую, а Куляб стал частью переименованной Хатлонской области.
3). 30% постов на всех административных уровнях резервировалось для членов бывшей ОТО.
4). Подробнее см. публикацию на сайте www.un.org/Depts/DPKO/Missions/unmot/UnmotB.html*general.
5). Американский посол в Таджикистане в 1998-2003 гг. формально не находился в этой стране, вместо этого он еженедельно приезжал туда из своего "опорного пункта" в Алматы в Казахстане. Но в течение недели после 11 сентября он непрерывно находился в Душанбе. Публикация на сайте www.usembassy.state.gov/dushanbe/wwwhcons.html/ Программа технической помощи Европейского союза Содружеству Независимых Государств (Technical Assistance to the Commonwealth of Independent States-TACIS) после гибели жены одного из экспертов TACIS в декабре 1997 г. полностью прервала работу и не возобновляла ее до 2003 г. Публикация на сайте www.europa.eu.int/comm/external_relations/tajikistan/intro
6). McDermott R. Border Security in Tajikistan: Countering the Narcotics Trade?-Camberley UK: Conflict Studies Research Centre, Aug. 11, 2003
7). См. сайт НАТО www.nato.int/docu/update/2003/03-march/e0325a.htm.
8). См. сайт Государственного департамента США www.state.gov/p/eur/ci/ti/c7013.htm.
9). По данным ООН в 2003 г. производство опиума увеличилось на 6% и достигло 3600 метрических тонн (по оценкам США – 2865 метрических тонн). U.S.: Afghan Poppy Production Doubles//Reuters-2003-Nov.28.
10). Abdullaev Z., Nazarova S. Tajikistan: Referendum Result Controversy-London: Inst. For War and Peace Reporting, june 28, 2003.
11). Interfax Central Asia.-2003.-June 23.
12). Interfax.-2003.-June 23.
13). Из-за низкого уровня прямых иностранных инвестиций и недостаточно активной приватизации основными источниками покрытия налогового дефицита и дефицитов текущих статей бюджета в Таджикистане были внешние займы и гранты, так что в 2003 г. внешний долг страны составлял примерно 1 млрд. долл. В 1998 г. Таджикистан заключил двусторонние соглашения о списании долгов с Казахстаном, Киргизией, Турцией, Узбекистаном и Россией, в 2002 г. аналогичные соглашения были подписаны с Казахстаном, Узбекистаном и Белоруссией. В середине 2003 г. таджикский парламент ратифицировал межправительственное соглашение с Россией (самым крупным кредитором в рамках двусторонних связей) о реструктуризации долга, составляющего 300 млн. долларов. Country Reports on Investment Climate: Tajikistan/United Nations Economic and Social Commission for Asia and the Pacific//Foreign Direct Investment in Central Asia and Caucasian Economies: Policies and Issues.-Bangkok, 2003, публикация на сайте www.unescap.org/tid/publication/chap3e_2255.pdf.
14). В 2004 г. две независимые газеты были вынуждены приостановить свою работу, но закрытие газеты "Руз-и Нав" за неуплату налогов затруднило иностранным обозревателям интерпретацию этих случаев, потому что издатели "Руз-и Нав" признали, что действительно не все налоги платили должным образом. Они жаловались,ч то из-за высоких налогов большинству газет приходится занижать тиражи, но что наказаны они были не за это, а за редакционную политику. RFE/RL.-2004.-Jan.11. Позже "Руз-и Нав" начала печататься в Центре поддержки независимых СМИ в Киргизии, но периодически сталкивалась с проблемами доставки тиража в свою страну. Например, в ноябре 2004 г. Министерство государственных доходов и сбора налогов конфисковало 15 тысяч экземпляров газеты, заявив, что ее материалы нарушают таджикский закон, который эта газета обязана соблюдать, будучи еженедельным изданием, зарегестрированным в Министерстве юстиции Таджикистана. См. Tajik Opposition Weekly Seized for Being Printed in Kirgyzstan//BBC Monitoring Intern Reports.-2004.-Nov.9.
15). Например, член ПИВТ Мирзо Зиеев занимает в правительстве Рахмонова пост министра по чрезвычайным ситуациям. См. www.cia.gov/cia/publications/chiefs/chiefs174.html. Видный член ПИВТ Давлат Усмон занимал пост министра экономики, но был уволен в 2000 году. Tajikistan: An Uncertain Peace/ Intern. Crisis Group//ICG Asia Report. Osh-Brussels-2001-*30-dec.24.
16). Представителем этого лагеря является, например, Мухиддин Кабури, заместитель председателя ПИВТ.
17). Два члена ПИВТ обвиняются в уголовных преступлениях, и осенью 2003 г. очень серьезные обвинения были выдвинуты против лидера этой партии Саида Абдулло Нури. Давний член ПИВТ Касым Рахимов в июле 2003 г. был арестован в связи с обвинениями в изнасиловании. В октябре 2003 г. были выдвинуты обвинения против заместителя председателя ПИВТ Шамсуддина Шамсуддинова: он обвинялся в государственной измене, создании нелегальной вооруженной группы, незаконном пересечении границы и двубрачии. Публикация на сайте www.muslimuzbekistan.com/eng/ennews/2003/10/ ennews25102003.html.
18). В июле 2003 г. официальные представители правительства провели инструктаж для всех имамов (религиозных лидеров общин) региона. Два имама были смещены, а две мечети закрыты из-за неправильной регистрации. Country Report on Human Rights Practices in Tajikistan, 2003/U.S.State Department.-Washington, DC, 2003.
19). Более подробную информацию об Ага Хане и его семье можно найти на сайте www.amaana.org/agakhan/profile.html.
20). Peuch J.-Ch. Central Asia: Charges Link Russian Military to Drug Trade// RFE/RL.-2001.-June.8 (www.rferl.org/features/2001/06/08062001111711.asp).
21). Central Asia: Drugs and Conflict/Intern. Crisis Group//ICG Asia Report. Osh-Brussels-2001-*25-nov.26/ См. также Reuter P., Pain E., Greenfield V. The Effects of Drug Trafficing on Central Asia./Unpublished manuscript.
22). Tajikistan: Fall of Praetorian Guardsman/ Inst. for War and Peace Reporting//RCA *306.-2004-aug 10.
***
Марта Брил Олкотт – старший научный сотрудник Фонда Карнеги за Международный Мир, сопредседатель программы Московского центра Карнеги "Религия, общество и безопасность".
По книге М.Б.Олкотт. Второй шанс Центральной Азии. Москва/Вашингтон, Фонд Карнеги, 2005, с. 214-222.
|
| 
|
