Стратегия национальной безопасности
А.Смирнов: Внешняя политика США в Центральной и Южной Азии
28.09.06 |
Стратегия национальной безопасности и внешняя политика США в Центральной и Южной Азии
Принятие в 2002 году Стратегии национальной безопасности стало новой вехой во внешней политике США. В данном документе было широко заявлено о доктрине превентивного применения силы (preventive force) против угроз, представляющих опасность национальной безопасности.
Американская внешняя политика в отношении стран Южной и Центральной Азии носит своеобразный характер в свете указанной доктрины. Известно, что превентивное применение силы, по сути, отличается от доктрин устрашения (deterrence) и сдерживания (containment). Последние появились в период биполярного противостояния и были направлены на устрашение противника возможностью применения оружия массового уничтожения или сдерживания процесса распространения сферы влияния противника путем оказания прямого или косвенного вооруженного противостояния, а также использования международных рычагов давления, таких как наложение вето на поддерживаемое другой стороной решение в рамках Совета Безопасности ООН.
Превентивное применение силы настолько гибкое понятие, что гибкое толкование этой доктрины может в любой ситуации позволить государству оправдать силовое решение международной проблемы в пользу своих национальных интересов.
В зависимости от степени и характера угрозы национальным интересам США, превентивное применение силы комбинируется методами устрашения и сдерживания. Если учесть наличие в регионах Центральной и Южной Азии угроз международной безопасности (терроризм, нелегальное производство и торговля наркотиками, контрабанда оружия и т.д.), можно прочертить основные векторы внешней политики США в свете рассматриваемой доктрины.
Вектор "США-Центральная Азия". Во внешней политике США можно проследить продолжающееся со времен "холодной войны" соперничество с Россией за расширение сферы влияния.
Центральная Азия находится в центре такого соперничества. В 90-годы прошлого столетия в силу внешнеполитической пассивности России США удалось создать в данном геополитическом пространстве благоприятную для обеспечения своих экономических и военно-политических интересов обстановку. Чрезмерное ударение на необеспеченность демократических принципов, отсутствие политической поддержки на международной арене интересов стран региона, слабое финансово-экономическое содействие на развитие рыночных отношений в этих странах привели к постепенному ослаблению взаимоотношений и взаимного доверия между США и странами Центральной Азии. Следовательно, США даже не удалось "разыграть карту" своих геостратегических интересов в регионе на фоне наличия общей угрозы – терроризма.
Баткенские события в Кыргызской Республике и террористические вылазки в приграничных районах Сурхандарьи Республики Узбекистан не смогли привести в движение механизм противодействия терроризму в рамках Программы НАТО "Партнерство во имя мира". Переворот власти в Киргизии и Андижанские события были расценены в политических кругах Запада как созревание ситуации, когда "верхушка не способна управлять по новому, а нижестоящие больше не хотят жить по старому". Более того, предоставление ВС США военных баз не оправдали надежд государств региона заполучить от США широкомасштабную и повсеместную валютно-финансовую и социально-экономическую поддержку проводимых ими рыночных реформ. Следовательно, незаинтересованность США в преемственности власти и мирном сосуществовании народов региона стало причиной отказа государств Центральной Азии от перманентного усиления проамериканского вектора их внешней политики.
В этой связи государства региона начали притягиваться к появляющейся новой системе обеспечения стабильности и мира в регионе в рамках ШОС и проявляют интерес в усилении существующих международных межрегиональных структур безопасности, а именно ОДКБ СНГ.
Вектор "США-Южная Азия". Сентябрьские события 2001 года вынудили США пересмотреть двусторонние взаимоотношения с Пакистаном. Для упреждения террористических угроз, исходящих от "Талибан" в Афганистане, Пакистан был выбран самым близким партнером. Вследствие уничтожения "Талибан" Афганистан превратился в "буферную зону" для CENTCOM, на чем США придерживаются для геостратегического противостояния к появляющемуся блоку стран в рамках ШОС.
При поиске стран-партнеров, заинтересованных в сдерживании воздействия ШОС на геополитическое пространство, традиционно находящихся под влиянием CENTCOM, Индия оказалась в центре внимания США. Последние делают ударение на наличие взаимных территориальных претензий Индии в приграничных районах с Китаем и в отношении Джаммы и Кашмира с Пакистаном.
Пакистано-китайские взаимоотношения в силу наличия схожих противоборствующих с Индией интересов, стали причиной невозможности становления Пакистана надежного партнера США в деле создания геополитического пояса безопасности в южном регионе, примыкающем к странам ШОС.
С другой стороны, США недооценивают значимость Пакистана в осуществлении их внешнеполитической позиции в регионе.
Становится явно, что в отношении Центральной и Южной Азии США придерживаются военно-политической стратегии на основе доктрины сдерживания. Однако ускорение процессов глобализации промышленной кооперации, невозможность контролирования западной банковско-финансовой системой валютно-инвестиционных потоков, многоуровневое и разнонаправленное военно-техническое и торгово-экономическое сотрудничество определяют непременную взаимозависимость и взаимообусловленность межгосударственных отношений.
Поэтому попытки США приспособить военно-политические концепции, примененные в период биполярного противостояния, к современным реалиям заранее обречены на провал. Также геостратегической ошибкой является мнение администрации нынешнего президента США о том, что большая задолженность Пакистана перед международными финансовыми институтами, на которых США имеют сильные рычаги давления, может стать козырем для манипулирования внешней политики этого государства Южной Азии путем сдержек и противовесов.
На фоне вышеуказанных внешнеполитических векторов Стратегия национального безопасности США придает доктрине превентивного применения силы несколько иное предназначение, чем она понимается другими субъектами международных отношений. В этой связи заслуживает внимание трактовка данной доктрины касательно ее применения в рамках правил и принципов Устава ООН. Так в специальном отчете Высшей комиссии Генерального секретаря ООН по угрозам, вызовам и переменам (UN secretary-general’s High-Level Panel on Threats, Challenges and Change) доктрина превентивного применения силы рассматривалась сквозь призму международного права войны. Согласно названному документу такое применение силы допустимо как в гуманитарных целях, так и в целях обеспечения безопасности государств-участников ООН, как это предусмотрено в Уставе самой организации. Следовательно, Комиссия делает заключение, что Совет Безопасности ООН должен рассмотреть вопрос превентивного применения силы по пяти критериям: серьезность угрозы, соответствие цели, крайняя необходимость, адекватность применимых средств и равномерность последствий.
Госсекретарь США Кондолиза Райс во время своей службы в качестве советника президента по вопросам национальной безопасности сказала, что такой подход не дает США возможность действовать первыми без предварительного применения дипломатических средств, т.е. по ее словам, риск ожидания намного превышает риск действия. Поскольку такое понимание доктрины намного ограничивает случаи допустимости применения силы, авторы Стратегии национальной безопасности США пошли по несколько иному пути. Согласно подходу администрации нынешнего президента США, превентивное применение силы обусловлено тремя причинами, а именно:
- изменяющимся обликом факторов, действующих против США, т.е. государства-изгои и террористическая вражда заменили традиционные межгосударственные противостояния;
- характеристикой угрозы, т.е. разработкой скрытых программ вооружения;
- невозможностью достижения коллективных действий в рамках Совета Безопасности ООН.
В целом, расхождение между позицией ООН и подходом администрации американского президента может разъяснить, почему для США важно силовое присутствие в Южной и Центральной Азии.
Вместе с тем, подобная линия поведения чревата следующими негативными моментами:
1. С точки зрения обеспечения международной безопасности США недооценивают симметрическую зависимость своих военно-политических интересов от стабильности в регионах Южной и Центральной Азии, т.е. зависимость между двумя переменными, находящимися между собой в отношении обратной связи, когда изменения одной переменной приводят к противоположным изменениям другой. Это объяснимо законом наименьшей затраты сил. Точнее, системы национальной безопасности государств Центральной и Южной Азии развиваются в том направлении, где встречают наименьшее сопротивление окружающей среды.
2. Из-за застывших со времен биполярного противостояния внешнеполитических императив США не могут удерживать баланс между установлением долгосрочных партнерских отношений со странами Южной и Центральной Азии и своими единоличными военно-политическими, экономическими и энергетическими интересами. В этой связи осуществление интересов США в указанных регионах путем сдерживания или превентивного применения силы носит деструктивный характер.
3. Вышеуказанные обстоятельства способствовали также изменению внешнеполитических ориентиров США от Пакистана на Индию, поскольку между двумя первыми существует противоположная поляризация интересов в отношении к создаваемой в Центральной Азии системы безопасности. Однако еще неизвестно насколько удастся США в среднесрочной перспективе консолидировать свои интересы с индийскими.
Андрей Смирнов, независимый эксперт
Источник - ИА "Pres-uz.info"
|
| 
|
