Таджикистан утратил адекватность
А.Куртов - Верхушка нынешней таджикской элиты занимает все более антироссийские позиции
23.10.09 |
В ходе визита в Россию таджикский президент Эмомали Рахмон заявил, что русский язык в его стране вовсе не притесняется. А министр обороны РФ Анатолий Сердюков сообщил, что Москва намерена поставлять вооружения и боеприпасы в Таджикистан, но за свою военную базу в этой стране платить не станет. О том, оправдан ли пышный прием "восточного соседа", который ему устроили в Москве, в беседе с корреспондентом "Росбалта" размышляет аналитик Российского института стратегических исследований (РИСИ), эксперт Фонда "Азия Аналитика" Аждар Куртов.
- Государственный визит — высшая форма международных контактов в дипломатическом протоколе. Как правило, глава иностранного государства принимается с визитом такого ранга только один раз за весь период своего пребывания у власти. До сих пор в современной истории российско-таджикистанских отношений госвизиты не проводились. Насколько оправдано, что этому визиту придается такое большое значение?
- С моей точки зрения, конечно, это учет фактора так называемой "восточной специфики". Кроме того, в республике резко обострилась экономическая ситуация, а за ней и уровень социального напряжения, что и послужило одной из причин нынешнего визита, которому было решено придать такой статусный характер. Москве нужно показать, что она не игнорирует своих бедных соседей.
Таджикистан – одно из самых бедных государств Средней Азии. Никаких серьезных месторождений углеводородов в недрах Таджикистана не существует. Экспорт алюминия исчисляется в сотнях миллионов долларов, есть месторождения благородных металлов, в частности, серебра, золота, но для того, чтобы наполнить государственный бюджет доходами от разработки недр, их явно недостаточно. Золотовалютный резерв очень незначительный и составляет, если я не ошибаюсь, всего-навсего от ста пятидесяти до двухсот миллионов долларов. В незначительных количествах есть нефть, газ. "Газпром" проводит геологическую разведку в Таджикистане, а СМИ этой республики постоянно "надувают щеки", утверждая, что у Таджикистана якобы имеется какое-то большое будущее в газовой сфере. Хотя я не уверен, насколько экономически выгодна добыча углеводородов в горах — всего семь процентов площади республики составляют равнины.
При советской власти экономика Таджикистана базировалась, в основном, на хлопководстве. Но сейчас цены на хлопок на мировом рынке резко упали, да и получать большие урожаи этой культуры в республике не могут в силу разных обстоятельств. Прежде всего, нет удобрений, нет нормальной техники для обработки полей, нет рабочей силы, поскольку таджикские мужчины, в основном, зарабатывают на хлеб насущный как гастарбайтеры в других странах. Находясь в бедственном положении, руководство республики изменило курс в аграрно-промышленном секторе. Оно стремится переориентировать дехканские (крестьянские) хозяйства на производство продуктов питания, в которых республика испытывает острый дефицит.
Экспорт всей продукции в денежном выражении в два раза меньше, чем импорт. Фактически, проедая свои доходы, республика живет через внешние заимствования.
- При этом Рахмон игнорирует международные встречи, такие, например, как саммит глав государств СНГ в Кишиневе. Какова подоплека?
- Формальная причина отказа от приезда в Кишинев выглядела довольно смешно: таджикскому лидеру нужно было нанести визит в Ашхабад, чтобы согласовать с туркменским коллегой вопросы поставок электроэнергии. Но понятно, что многостороннее сотрудничество в рамках СНГ стоит неизмеримо выше двустороннего, тем более что этот визит не изменил существенно ситуацию в энергетической сфере.
На мой взгляд, таджикское руководство в последние годы совершенно неадекватно стало оценивать свое место в регионе и мире, а также перспективы отношений с ведущими государствами, в том числе и с Россией. Таджикистан стал брать нехороший пример с одного из своих северных соседей по региону – с Казахстана. Казахстан проводит многовекторную политику, пытаясь получить максимум возможного от своего "геополитического метания" от одного центра силы к другому — от США к Западной Европе, от России к Китаю и исламскому миру. Но, если Казахстану это более-менее удается (у него есть ресурсы в недрах и квалифицированные кадры управленцев), у Таджикистана все это явно отсутствует. Однако таджикское руководство почему-то решило, что и оно сможет идти казахстанским путем.
Причем верхушка нынешней таджикской элиты занимает все более антироссийские позиции. Очень часто по разным вопросам, в том числе и там, где отсутствует прямая выгода для Таджикистана, он уклоняется от присоединения к различным обязательствам в рамках СНГ, ЕврАзЭС, ОДКБ. Российская ориентация, с моей точки зрения, намеренно снижена.
Стали появляться и антироссийские моменты, такие, например, как гонение на русский язык. Таджикские СМИ сейчас полны сообщений, в которых проводятся мысли о том, что достигнутые в 2004 году между таджикской стороной и руководством России договоренности не выполняются.
Действительно, в тот период времени российская сторона обещала вложить в экономику Таджикистана более двух миллиардов долларов. В рамках этих обещаний был подписан ряд договоренностей, в том числе о преобразовании бывшей 201-й российской дивизии в военную базу, об аренде комплекса космического слежения "Окно" (или, как его еще называют, "Нурек"), об урегулировании задолженности Таджикистана, об участии российского бизнеса в целом ряде проектов. Речь идет о строительстве "Русалом" нового завода по выплавке алюминия, реконструкции существующего завода, достройке Рогунской гидроэлектростанции и строительстве ряда новых ГЭС, в том числе Сангтудинской.
Но таджикская сторона постоянно затягивала исполнение своих обязательств, срывала оплату за произведенную электроэнергию. Со временем в бизнес-проектах возникли разногласия. Стороны стали активно препираться, не договорились. Рогунская ГЭС до сих пор не достроена, хотя таджикская сторона все время заявляет, что найдет каких-то других инвесторов. С моей точки зрения, это средство давления на Российскую Федерацию.
И сейчас упреки таджикской прессы в том, что Россия не дала $2 млрд, должны быть адресованы, прежде всего, самому таджикскому руководству. Если бы оно не ставило препятствия, вполне вероятно, что средства были бы вложены в таджикскую экономику. До сих пор Россия является крупнейшим инвестором в Таджикистане.
Кроме того, я в таджикских СМИ часто вижу упреки в адрес России в какой-то скаредности, обвинения в том, что якобы еще в 1990-е годы Россия могла бы построить ГЭС. Думаю, это не просто восточное лукавство. Это просто подлость. С 1992 по 1997 гг. в Таджикистане шла гражданская война. Ни один инвестор не стал бы вкладывать средства в экономику страны, где ведутся активные боевые действия. А Российская Федерация была той силой, которая способствовала межтаджикскому примирению. Именно Россия несла военные потери. Наши пограничники подвергались атакам банд исламских боевиков. А сейчас нынешняя таджикская элита делает вид, что нужно забыть об оказанной помощи и можно предъявлять к России новые претензии.
- Это от непонимания?
- Это восточная специфика. Отдельные граждане, дехкане в каких-то кишлаках – это пыль под сапогами, на которую не стоит обращать внимания. Главное – интересы и благоденствие клана. Начиная от самого мелкого чиновника и выше.
- Нестыковка получается, противоречие: почему же Россия продолжает курс на сближение?
- Эта "нестыковка", на мой взгляд, состоит в том, что политика Российской Федерации на постсоветском пространстве, к сожалению, все еще исходит из принципа бюрократических приоритетов. В данном случае – сохранение СНГ любыми путями. Несмотря на то, что некоторые члены этого объединения работают спустя рукава, а иногда просто проводят деструктивную линию, как было, например в отношении Грузии, когда наши "партнеры" закрывали глаза на всякие демарши.
"Раздрай" в отношениях может быть воспринят как поражение интеграционной политики на постсоветском пространстве. Поэтому делается многое для умиротворения так называемых "партнеров", подбрасываются кредиты, это воспринимается как слабость России. На Востоке нельзя так себя вести.
- Может быть, в Москве опасаются получить еще большую "головную боль", как только восточные соседи посчитают, что Россия их отвергла? Сейчас-то, по крайней мере, существует некая буферная зона, предохраняющая от наплыва наркотиков, оружия, террористов разных мастей…
- Такая точка зрения имеет право на существование. Исторически Россия развивалась так, что от центра постоянно отодвигались рубежи безопасности. Когда СССР распался, оказалось, что непосредственно по границам бывшей РСФСР нет ни воинских частей, ни укреплений, которые можно преобразовать в нормальные системы охраны.
Что касается Таджикистана, то он также остается лицом к лицу с вызовами и угрозами. Но можно прогнозировать, что в случае опасности республика будет искать защиты не у России. А у кого? США? Вряд ли эта страна, зависнув в Афганистане, захочет прикармливать в дополнение к правительству Карзая еще и правительство Рахмона. Китай? Вот страна, которая может конкурировать с Россией в Средней Азии. Но Китай строит в Таджикистане дороги, прежде всего, для того, чтобы обеспечить китайскому бизнесу проникновение в Центральную и Южную Азию, на Средний Восток. Пекин никогда не примет решения направить куда-то своих солдат.
Таджикское руководство не хочет понимать этого, играет с Россией, явно демонстрирует антироссийскую линию. Думаю, что большая жесткость в наших отношениях с партнерами в данном случае не помешает. Хотя все-таки Россия пытается проводить линию на более-менее жесткую позицию. Россия все-таки пытается вразумить таджикскую сторону в том, что касается их аппетитов. На этот раз, насколько я знаю, определенный эффект это возымело.
Беседовал Дмитрий Пановкин
ИА "Росбалт"
|
| 
|
